Начало реактивного психоза было подострым, после длительной (44,23 дня±5,42 дня) интрапсихической переработки психотравмирующей ситуации. В указанное время усиливались фоновые астенические расстройства (головная боль, истощаемость, утомляемость, гиперестетичность, эмоциональная лабильность), а также травматические психопатоподобные проявления (неуравновешенность, возбудимость, взрывчатость, дистимические колебания настроения).

Характерно, что в структуре декомпенсации психопатоподобных нарушений также превалировали астенические компоненты. На фоне такой патологизации почвы в большинстве случаев инициальный период заболевания протекал по вялоастеническому типу с постепенным углублением рассеянности, медлительности, малоподвижности.

Депрессивный аффект с самого начала развития психоза лишен яркости, как бы стерт доминирующими астеническими расстройствами и постепенно окрашивается в витальные меланхолические тона. По мере их усиления при углублении церебральной травматической астении переживания больных все больше концентрируются вокруг психотравмирующих представлений, напоминая своеобразную психогенную «жвачку» (А. Д. Зурабашвили, 1970) контрастных воспоминаний о прошлой жизни.
При этом обостряются чувства утраты, безысходности, личной вины, глубокого сожаления, глухой тревоги.

Постепенно депрессивные ассоциации становятся все более неотвязными. Усугубляются явления аффективного угнетения, затрудняются интеллектуальные процессы, снижается ассоциативная деятельность, попытки отвлечься от мрачных мыслей, как правило, безуспешны. Возрастает ранимость, обидчивость больных.

Они необщительны, вялы, тоскливы, тревожны, постоянно упрекают себя в создавшейся тяжелой ситуации, замечают «изменение» отношения к себе окружающих, которые, по их мнению, осуждающе или презрительно смотрят на них, ведут недоброжелательные разговоры на их счет, насмехаются, называют «симулянтами», затевают что-то недоброе.

С утяжелением состояния у некоторых больных возникали тягостные соматовегетативные ощущения (перебои, сжатия в области сердца, головокружения, чувство дурноты, спазмы и переливания в кишках), разнообразные сенестопатические, парестетические и болезненные сенсации, которые иногда сопровождались ипохондрическими истолкованиями.

Больные утверждали, что их внутренние органы работают неправильно, говорили, что конечности и кожа их высохли. В ряде случаев наблюдались проявления соматопсихической деперсонализации, которые были резче выражены у больных с признаками диэнцефальных расстройств в структуре инициальной посттравматической декомпенсации. Этим лицам были особенно свойственны протопатическая окраска и тягостный характер неприятных сенсаций.

У части больных с углублением тоскливого аффекта сверхценные идеи малоценности, вины перерастали в депрессивный бред самообвинения или осуждения, усложняющийся на высоте заболевания персекуторными бредовыми идеями. Своеобразие этим депрессивно-параноидным состояниям придавали ипохондрические сверхценные и бредовые расстройства.

В основе последних лежали усиливающиеся признаки соматопсихической деперсонализации, отдельные травматические сенестопатические нарушения или реальное соматическое (обычно компенсированное) неблагополучие, симптомы которого приобретали на астеническом фоне тягостную гиперпатическую окраску.

- Читать далее "Пациент с депрессивно-параноидным состоянием. Психологический статус депрессивного состояния"