Больной К., 29 лет, обвинялся в злостном хулиганстве.
Из анамнеза. Раннее развитие правильное. Из среды сверстников ничем особенно не выделялся, был подвижным, общительным. В школе учился плохо. В 4-м классе был оставлен на второй год. После 6-го класса учебу оставил и стал работать прицепщиком. Впоследствии освоил профессию слесаря, работал по специальности на заводе. В 1963 г. осужден на 3 года лишения свободы. Был освобожден досрочно в связи с хорошей работой и дисциплинированностью.

В 1964 г. перенес травму головы с потерей сознания. После этого стали беспокоить приступы головной боли, изменился характер: сделался вспыльчивым, возбудимым, грубым, несобранным, склонным к агрессии. Периодически отмечались бессонница, колебания настроения, усиливались раздражительность, тоскливость, придирчивость. По словам матери, отказывался в это время от бесед с ней. По месту жительства и на производстве характеризовался как «хулиган и дебошир».

После привлечения к уголовной ответственности вначале вел себя правильно. Дал подробные показания по существу дела, полностью признал себя виновным. Во время следствия был прооперирован по поводу острого катарального аппендицита. Послеоперационный период протекал гладко, поведение К. в стационаре института им. Склифосовского и в последующем в тюрьме было упорядоченное.

Однако при конвоировании на суд состояние К. изменилось. Он перестал отвечать на вопросы конвоиров, смотрел в одну точку, подолгу сидел в одной позе с высунутым языком. В зале судебного заседания продолжал молчать или отвечал невпопад. При амбулаторном освидетельствовании оставался недоступным, амимичным, периодически вскакивал со стула и расхаживал по кабинету врача, гримасничал, вертел в руках пачку цветной бумаги, невнятно произносил какие-то слова. На все обращенные к нему вопросы утвердительно кивал головой, независимо от их содержания. В таком состоянии был направлен в институт.

Соматическое состояние. По заключению консультанта-терапевта, со стороны внутренних органов без патологии.
Неврологическое состояние. Слабость конвергенции слева, сглажена правая носогубная складка. Легкий птоз правого века. Анизорефлексия: сухожильные рефлексы справа выше, чем слева.

При исследовании глазного дна патологии не выявлено.
Заключение консультанта-невропатолога: травматическая энцефалопатия.

Психическое состояние. При поступлении и в первые три месяца пребывания на экспертизе растерян, дезориентирован во времени, на вопрос о текущем числе стереотипно отвечал «22». Продуктивному контакту недоступен. Во время беседы с врачом демонстративно гримасничал, дурашливо морщил лоб, однообразно потирал голову руками. Сведения о себе не сообщал. На большинство вопросов отвечал «не знаю», «не помню» или давал нелепые ответы; элементарный арифметический счет выполнял с грубыми ошибками. Неправильно называл количество своих пальцев, не отличал правую руку от левой, утверждал, будто рук у него 10. Голос с детской интонацией, фразы короткие, с неправильным строем слов. Письмо аграмматично. Пишет медленно по слогам, корявым почерком. Охотно принимает помощь персонала.

Первые 2—3 дня был одинок, держался в стороне от других пациентов. Бесцельно бродил по отделению. В дальнейшем усилились явления психомоторной расторможенности. Стал непоседлив, чрезмерно подвижен, дурашлив, беспечен. Устраивал с больными детскую возню, бегал по палатам, свистел, громко смеялся, порвал на себе пижаму. На замечания персонала отвечал грубо, цинично. С врачами держался фамильярно, по-детски обещал исправиться. Однако поведения своего не изменял. Несколько раз отмечалась смена настроения. Становился тоскливым, напряженным, злобным, придирчивым, требовательным. С раздражением говорил с врачами, жаловался на головную боль, залеживался в постели. Такие периоды были непродолжительными, через 1—2 дня опять делался дурашливым, беспечным, несколько пуэрильным. Несмотря на отмеченные колебания, состояние в целом изменялось мало. На обходах стереотипно таращил глаза, на вопросы отвечал «не помню», «не знаю», гримасничал, уверял врача, что «больше не будет баловаться».

Испытуемому трижды проводилось психологическое исследование. Большинство заданий выполнял грубо и нелепо. При описании картин давал ответы, противоположные действительности. Заявлял, что исследование проводится ночью (на самом деле был день). Изображение предметов в большинстве случаев называл неправильно, отказывался отвечать, ссылаясь на незнание («стакан» — «не знаю», «морковь» — «не знаю»; «шкаф» — «не знаю» и т. д.), или показывал части предмета («очки» — «два кружочка»; «клетка» — «тоненькие палочки» и т. д.). Не мог сложить простых фигур из кубиков по предложенному образцу.

В процессе лечения аминазином (0,1 г 3 раза в сутки в течение месяца) состояние улучшилось. Явления псевдодеменции сгладились, но оставался повышенно активным, легко возбудимым. Держался свободно. Последовательно и по существу отвечал на вопросы, с полной критикой оценивал сложившуюся ситуацию и свое состояние.
Заключение: остаточные явления травмы головы в виде аффективной неустойчивости. Вменяем. Перенес реактивное состояние (псевдодементный синдром).

- Читать далее "Разбор примера псевдодеменции. Посттравматическая псевдодеменция"