Больная Т., 23 лет, закройщица. Поступила в психиатрическое отделение больницы имени Боткина 14/VI 1962 г. Наследственность не отягощена психическими заболеваниями. Росла и развивалась нормально. Окончила 7 классов, училась плохо, хотя и была очень старательной. Менструации с 16 лет, регулярные, замужем с 21 года. Семейная жизнь сложилась удачно, хотя взаимоотношения со свекровью были натянутые. В возрасте 13 лет был обнаружен тиреотоксикоз, обращалась к эндокринологу. Малообщительная, тревожная, неуверенная в себе, очень хозяйственная, веселая с хорошо знакомыми людьми. Беременность первая, родов очень боялась. В конце беременности были отеки. 5/VI нормальные роды, протекавшие без осложнений.

При выписке из родильного дома была растеряна, «ничего не соображала». По свидетельству окружающих, уже 10/VI в родильном доме поведение стало неправильным, была растеряна, просила какие-то деньги и т. п. В тот же день началось состояние возбуждения.

При поступлении в психиатрическое отделение больницы имени Боткина резко возбуждена, полностью дезориентирована в окружающем и времени. Кряхтит, тужится, как во время родового акта. На вопросы не отвечает, на лице выражение бессмысленного страха, взгляд блуждающий. Иногда что-то нечленораздельно кричит, временами же правильно отвечает на простые вопросы. Неопрятна мочой и калом. Возбуждение периодически носит гиперкинетический, стереотипный характер. Рот сухой, губы запекшиеся. На теле многочисленные кровоподтеки. Тоны сердца чистые. Артериальное давление 160/60 мм рт. ст.«Дыхание поверхностное, больная задерживает выдох при аускультации.

Анализ крови: Нb 14,2 г%, л. 20 000; РОЭ 20 мм в час, остаточный азот 68 мг%, сахар крови 113 мг%. В моче обнаружен белок в количестве 0,9%. Температура 39°. Шейка матки не закрыта, из влагалища кровянисто-гнойные выделения в небольшом количестве.

16/VI крайне возбуждена, с трудом удерживается в постели, все время куда-то стремится бежать. Дрожит от страха: «Вот, вот, они пришли!» Видит членов правительства, своих родственников, разговаривает с ними. Отмечается эхолалия, иногда подолгу стереотипно кричит: «Уй-ди, уй-ди». Временами правильно отвечает на вопросы. 17—18/VI речь или совершенно бессвязная или носит характер нечленораздельных криков. Отмечается выраженная тенденция к тяжелым коллаптоидным состояниям, причем вне какой-либо связи с введением аминазина. Артериальное давление 125/100 — 190/60 мм рт. ст.

Температура 37,5—38°. Получает большое количество пенициллина, стрептомицина, аминазина — при возбуждении и на ночь. На теле многочисленные кровоподтеки. Анализ крови: л. 23 000, п. 1%, с. 89%, лимф. 8%, мон. 2%; РОЭ 16 мм в час, остаточный азот 48 мг%. 19/VI состояние очень тяжелое. Черты лица заострились, неподвижно лежит в постели. Отмечается выраженное обезвоживание. Производится внутривенное капельное вливание физиологического раствора и глюкозы. Температура 36,8—38°. Нерезко выраженные менингеальные симптомы. Аминазин отменен. 20/VI остается адинамичной, пассивной, на обращение не реагирует.
Заключение гинеколога: «септический эндометрит». Продолжается интенсивное введение жидкостей. Неопрятна в постели.

21—22/VI. Общее состояние несколько лучше. Температура 37,2°. Речь бессвязная, на вопросы отвечает односложно, оглушена. Временами суетлива в пределах постели. Лицо амимичное, застывшее. Плачет, говорит, что умирает. 23—29/VI. Подолгу застывает в одних и тех же позах. Мутична, на вопросы не отвечает. Лицо застывшее. Временами вскакивает, нечленораздельно кричит. Возобновлено введение аминазина. 30/VI — 2/VII. Психическое состояние значительно улучшилось, мягка, спокойна. Вяла, молчалива. Спрашивала, что с ней, просила «извинить за беспокойство». Температура нормальная.

3/VII растеряна: «Не понимаю, что со мной делается». На вопросы не отвечает. Выражение растерянности подчас сменяется плаксивой гримасой: «Ничего не понимаю». Малейший шум вызывает страхи, дрожит. Бегает по палате, спрашивала, жив ли ребенок. Тосклива. 4/VII остается малодоступной, возбужденной: «Ничего не знаю, ничего не понимаю». На лице плаксивое выражение растерянности и недоумения. Отмечается выраженная гиперсаливация. Пытается что-то сказать, но не может выразить мысль. В крови отмечается лейкоцитоз — 11 000, остальные данные анализов мочи и крови в пределах нормы.

7—9/VII тревожна, на глазах слезы, считает, что с ребенком и мужем что-то случилось.
Растерянность менее выражена. Иногда на фоне шума слышит голоса, крики ребенка, угрозы. Жалуется на головную боль. 10—14/VII состояние несколько лучше. Остается вялой, малодоступной, подозрительной. Сообщила, что боится, что ее могут отравить. 15/VII внезапно развилось состояние возбуждения, кричала, стремилась бежать, была агрессивна. После инъекции аминазина успокоилась. Сообщила, что раньше появилось чувство, что сходит с ума. «Все мысли перепутались, воздействовала какая-то сила».

16—25/VII вяла, апатична, о своем состоянии рассказывает неохотно. Начальный период психоза амнезирован, в дальнейшем помнит лишь отдельные эпизоды Еще в родильном доме «видела огонь, казалось, что весь мир горит, умираю..», «дочка и все умирают». 26—28/VII опять тревожна, растеряна. Все время пытается что-то сказать, но, начиная говорить, запинается и замолкает. Иногда лишь шевелит губами. 29—31/VII очень тревожна, растеряна. Долго шевелила губами, затем сказала: «Муж не возьмет домой». Лицо застывшее, гипомимичное Движения замедленные, угловатые. 1—7/VIII тревожна, настроение подавленное.

Считает, что у нее рак, что муж от нее откажется. Ест самостоятельно, спит достаточно. Жалуется на головокружение. По малейшему поводу возникает состояние растерянности и тревоги. 8—12/VIII астенизирована. Жалобы на головную боль, головокружение. Эмоционально лабильна. Боится, что не справится с хозяйством и воспитанием ребенка. Обеспокоена жилищной ситуацией
1/IX выписана. Долго держалось состояние астении, эмоциональная неустойчивость.

Катамнез: через несколько месяцев была получена новая квартира. Через 6 лет больная практически здорова, ребенок в детском саду. Работает закройщицей.

В данном наблюдении по сравнению с предыдущим обращает на себя внимание еще больший полиморфизм симптоматики, полисиндромность. Начальный этап психоза характеризовался онейроидной симптоматикой, переживанием всеобщей катастрофы, синдромом «гибели мира». Показательно, что в отличие от делирия, больная внешне была относительно спокойна, несколько растеряна. В таком состоянии находилась 2 дня в родильном доме и даже была выписана домой. Дальнейший этап характеризовался аментивной симптоматикой, сочетающейся то с кататоническим возбуждением, то со ступором.

Отмечались выраженные сосудистые нарушения, которые проявлялись в резких колебаниях артериального давления, в легком образовании подкожных кровоизлияний и т. п. Выраженная температурная реакция, азотемия, лейкоцитоз без изменения формулы крови и ускорения РОЭ не соответствовали каким-либо объективным соматическим причинам. Диагноз «септический эндометрит», поставленный гинекологом, выглядит довольно гипотетическим. Доказателен был лишь диагноз эндометрита, наличие же сепсиса сомнительно. Повторные посевы крови указывали на ее стерильность, а применение массивных доз антибиотиков не дало ощутимого эффекта. Благоприятное влияние на состояние больной оказывало лишь введение большого количества жидкостей в связи с обезвоживанием и аминазина. Так же как и в предыдущем наблюдении отмечались светлые промежутки, вслед за которыми следовали периоды последовательного нарастания симптоматики от депрессивной ажитации и кататонических проявлений до онейроидных переживаний и спутанности. Психоз, продолжавшийся около 2 месяцев, закончился через продолжительную фазу эмоциональной лабильности и выраженной астении.

- Читать далее "Онейроидные состояния после родов. Послеродовые депрессии"