Для иллюстрации полисиндромного подвида стабильного течения приводим следующее наблюдение:

Больная К., 1927 года рождения, не замужем. Росла и развивалась нормально. По характеру вспыльчивая, раздражительная, конфликтная, капризная. Соматически всегда была здоровой. Окончила 10 классов, работала на заводе учетчицей. В мае 1950 г. внезапно без ясных причин возникло и длилось в течение почти 2 исд странное поведение: испытывала страх, слышала голоса, заявляла, что за ней следят, разговаривала сама с собой, иногда пела песни, нелепо хохотала, гримасничала. Ее не госпитализировали и она без лечения полностью вышла из болезненною состояния, рассудительно относясь к нему. Каких-либо заметных изменений личности не было. Вернулась на завод и продолжала успешно работать. С января 1953 г. начала ощущать общую слабость, головную боль; заметила, что снизилась работоспособность. В середине февраля, якобы после испуга (больная и ее мать ехали в телеге и свалились вместе с лошадью и телегой в овраг, но каких-либо серьезных повреждений не получили) внезапно стала обнаруживать явные отклонения в поведении; неестественно смеялась, громко пела песни фривольного содержания, хохотала, танцевала, произносила однообразные рифмованные фразы, громко говорила, крестилась, к чему-то прислушивалась, разговаривала сама с собой, временами застывала, порой убегала из дому.

Была госпитализирована в психиатрическую больницу 04.04.1953. В отделении обнаруживала прежнее дурашливое веселье и стереотипное речевое возбуждение. Пела, гримасничала, употребляла необычные слова. Временами принимала вычурные позы. Наряду с этим была малодоступна контакту, насторожена. Заявляла, что ее хотят отравить, нюхала пищу, ощущала запах «хлора». Слышала голоса, бранившие ее, разговаривала с ними. То плакала, то смеялась. Соматоневрологический статус без патологии (лабораторные исследования крови, мочи, кала в норме).

Принимала инсулинокоматозное лечение (21 кома) и с начала июня отмечался выход из психоза, к которому обнаружила рассудительное отношение. Выписана домой 03.08.1958 с диагнозом «шизофреническая реакция». Дома вела себя хорошо, вернулась на работу. Занималась успешно и домашним хозяйством. С января 1960 г. стала жаловаться на головную боль, бессонницу. Обследовалась у врача, но определенного заболевания установлено не было. С начала февраля обнаружились отклонения в поведении: была дурашлива, танцевала и пела на улице бессмысленные однообразные песни, враждебно относилась к родным, цинично бранилась, слышала голоса, разговаривала сама с собой.

Повторно госпитализирована в психиатрическую больницу 16.02.1960. В отделении малодоступна. В речи элементы разорванности. Временами поет циничные песни. Заявляет, что за ней следят, хотят ее отравить. Слышит мужские и женские голоса, предсказывающие, что с ней будет. Ощущает неприятные запахи «отравы». Больной была проведена инсулипотерапия (18 глубоких гипогликемии), затем 3 электросудорожных припадка и аминазин внутримышечно (всего 6 г). С конца мая отмечался выход из психоза с рассудительным к нему отношением. Выписана домой 30.05.1960 с диагнозом «шизофрения» (этот диагноз устанавливали и в последующих рецидивах). Дома вела себя правильно, помогала по хозяйству, но ощущала слабость, мало выходила на улицу, перестала видеться с подругами, исчезла прежняя инициативность. К работе не приступала (мать решила, что больной нужно «отдохнуть»).

С начала апреля 1962 г. стала плохо спать, жаловалась на головную боль, сообщала, что «теряется мысль», затем стала уходить из дому, была злобной, агрессивной, дурашливой. Вновь была госпитализирована в психиатрическую больницу. В отделении гримасничала, была манерна. Слышала и переговаривалась с «голосами». Исчезла прежняя экстравертированность. Поведение все более становилось аутистическипаралогичным. Высказывала бедовые идеи отравления, преследования, отказывалась от лечения. Получала инсулин (21 глубокая гипогликемия) и внутримышечно аминазин (всего 10,4 г). С конца сентября психотическая симптоматика у больной исчезла полностью, поведение стало упорядоченным, но полностью рассудительного отношения к перенесенной болезни уже не было. Выписана домой 12.11.1962. Дома помогала матери по хозяйству, была малообщительной, иногда не к месту улыбалась. Стала неряшливой. На работу не устраивалась.
В последующие годы с марта 1963 г. по декабрь 1968 г. больная перенесла еще 6 рецидивов заболевания.

Симптоматика рецидивов определялась бредовыми идеями преследования, отравления, переоценки своей личности, галлюцинациями слуха и обоняния, злобно-агрессивным поведением, речевой разорванностью, манерной дурашливостью, аутизмом, эмоциональной неадекватностью. В рецидивах больная получала инсулинотерапию (гипогликемическими дозами), электросудорожное лечение, нейролептические средства (стелазин, трифтазин), галоперидол, фреиолон, лиоген отдельно и в комбинациях. Эти же препараты (а также элениум) применяли в ремиссиях в качестве поддерживающего лечения.

С 1963 по 1966 г. больная периодически работала, с 1966 по 1968 г.— в лечебно-трудовых мастерских. С конца 1968 г. не работает, получает пенсию.

Таким образом, у преморбидно психопатической личности еще за 8 лет до развернутого дебюта отмечалось появление абортивного психотического эпизода в виде параноидно-галлюцинаторных расстройств с отдельными гебефреническими включениями. Указанный эпизод длился менее 2 нед и спонтанно исчез, не оставив после себя заметных резидуальных симптомов. Спустя 8 лет после астенического продромального состояния, длившегося около 1,5 мес, внезапно возникло развернутое психотическое состояние в виде гебефренно-параноидно-галлюцинаторных расстройств. В психическом статусе отмечались отдельные симптомы, напоминавшие маниакальное возбуждение. Дебют заболевания был расценен как шизофреническая реакция (очевидно, психогенная). Однако соответствия между особенностями психической травмы и выраженностью психоза все же не было. При постановке диагноза не было учтено появление задолго до травмы абортивного психотического эпизода. Вместе с тем заболевание не может быть ограничено рамками циркулярной формы шизофрении, так как маниакальноподобные признаки были только в дебюте и первых рецидивах, депрессивных же расстройств не отмечено, последующее течение болезни не сопровождалось отчетливыми фазоподобными аффективными сдвигами.

Достоверность шизофренической диагностики в данном случае подтверждают типичные шизофренические расстройства в симптоматике рецидивов (параноидно-галлюцинаторные, гебефренические, разорванность речи) и нараставшие специфические для шизофренического процесса апатико-диссоциативные дефектные изменения.

- Читать далее "Относительно стабильный вариант шизофрении. Гебефренические симптомы при относительно стабильном варианте шизофрении."