В дебюте и первых рецидивах связь между фабулой бреда и содержанием галлюцинаций была более тесной, чем в последующих рецидивах. Наряду с этим чем более яркими были у больных обманы восприятия, тем более сюжетно разнообразнее были и бредовые идеи. Обращал на себя внимание тот факт, что большая часть больных с предшествовавшей развернутому дебюту алкогольной интоксикацией (10 из 14) относились именно к моносиндромному подвиду стабильного течения.

У 8 больных развернутый дебют заболевания характеризовался депрессивно-параноидным синдромом. У 6 из них дальнейшее течение болезни определялось моносиндромным подвидом стабильного течения. Но мы не могли бы определить данные случаи как депрессивно-параноидную форму шизофрении, так как депрессивные включения определялись лишь в клинике дебюта и первых рецидивах болезни, в дальнейших рецидивах они исчезали. Поэтому более правильно определить эту форму как параноидную (параноидно-галлюцинаторную) с депрессивной окраской первых приступов заболевания. Появление депрессивных включений порождалось, очевидно, психогенно-травмировавшими факторами, нередко предшествовавшими дебютам и первым рецидивам у данных больных, и депрессивной реакцией больных на развивающееся процессуальное заболевание. Подобная реакция могла обнаруживаться ввиду сравнительно малой интенсивности течения шизофренического процесса. Доказательством последнего может, в частности, являться тот факт, что у целого ряда таких больных бредовый синдром начинал развиваться с гипоноических и паранойяльноподобных явлений.

Таким образом, депрессивные включения принципиально не меняли типа психопатологического синдрома, а лишь своеобразно его окрашивали, что подтверждает правомерность определения данного подвида стабильного течения рецидивирующей шизофрении как моносиндромного. Наличие у указанной группы больных в дебюте и первых рецидивах выраженных депрессивных явлений, наряду с нередким возникновением дебюта и рецидивов заболевания после психических травм, заставляло тщательно дифференцировать эти случаи заболевания и психогенные шизоформные реакции.

Однако у этих больных уже в самом начале заболевания выявились нетипичные для психогенных реакций признаки, несоответствие между степенью депрессии и тяжестью психической травмы, а также между двумя последними и выраженностью бредово-галлюцинаторных расстройств. Наблюдалась нередко не так депрессия, как вялость. Депрессивный аффект больных не был наполнен каким-то определенным адекватно-ситуационным травмировавшим их содержанием. Пациенты не высказывали ясной, логически обоснованной мотивации своего плохого настроения. Они ощущали чуждость своих болезненных расстройств.

Наблюдалась значительно меньшая, чем это бывает при психогенных реакциях, доступность больных контакту. Бредовый синдром нередко возникал еще до депрессии. Определялись обманы восприятия (слуха, обоняния, вкуса), не отражавшие содержания психических травм и вообще нетипичные для психогенных реакций. Истериформные явления, выявляемые иногда у этих больных, отличались стереотипностью, импульсивностью, все больше теряли свою связь с травмировавшей ситуацией, становились менее демонстративными и более эмоционально дисгармоничными. Наряду с депрессией у некоторых больных имели ме'сто бредовые идеи величия, переоценки своей личности. Трансформация бредового синдрома, его дальнейшее развитие не совпадали с выраженностью депрессии. Наличие у этой группы больных депрессивных явлений, идей виновности, наряду с приступообразным течением заболевания, вызвали необходимость разграничивать их с больными в депрессивной фазе циркулярного психоза.

В отличие от последних наблюдаемые нами больные высказывали идеи виновности, но вместе с тем считали себя несправедливо обвиняемыми, честными людьми, что не характерно для циркулярного психоза, при котором чувство вины опирается на идеи самообвинения, самоуничижения. При выходе из психоза у больных вначале исчезала депрессия, а затем уменьшалась двигательная заторможенность, в то время как больным циркулярным психозов обычно свойственны обратные соотношения. У наших больных не было взаимосвязи между содержанием бреда и течением депрессии, а также соматических признаков, свойственных циркулярной депрессии (снижение массы, мидриаз, тахикардия, запор, дисменорея). Отмечались обманы восприятия (слуха, обоняния, вкуса), не свойственные циркулярному психозу. Хотя у больных временами и обнаруживались суточные колебания состояния, но они не соответствовали тем, которые обычно наблюдаются при циркулярном психозе: по вечерам они бывали то более депрессивны, чем по утрам, то эйфоричны, а нередко депрессия вообще исчезала на 1—2-е сутки. Пациенты были мало контактны, что не свойственно циркулярному психозу.

Депрессивные явления отличались стереотипностью, характерны элементы вялости, ощущение чуждости, необычности своих болезненных расстройств, не свойственные для больных циркулярным психозом.

Появление у наблюдаемых больных отчетливых специфических дефектных изменений личности шизофренического типа исключало возможность диагностики циркулярного психоза. Случаи с моносиндромным подвидом стабильного течения отличались высокой терапевтически благоприятной чувствительностью к применению нейролептических препаратов, особенно при внутримышечном их введении. Однако при применении одного и того же нейролептического средства в рецидивах болезни терапевтическая эффективность его снижалась.

- Читать далее "Длительность рецидивов шизофрении. Клинический пример моносиндромной стабильной шизофрении."